Орден Мевлеви в Стамбуле

Притчи и изречения Хафиза Ширази

Хафиз Ширази (1326-1390)

Знаменитый персидский поэт и суфийский мастер родился в Ширазе. Его отец Баха ад-Дин был торговцем углём и умер, когда Хафиз был ещё ребёнком. Он оставил семье много долгов. Однако он так хорошо умел декламировать Коран, что Хафиз с детства полюбил Книгу и к восьми годам знал её досконально, за что и получил титул «хафиз». Он также с ранних лет был знаком с произведениями Руми и Саади, а также Аттара и Низами. Предположительно, он получил хорошее образование в медресе. Он написал много знаменитых лирических газелей — о любви, вине, красоте природы и розах. После его смерти появляется «Диван» — сборник из 600 его стихов, которые являются вершиной персидской поэзии, и по сей день это самое переиздаваемое произведение классического наследия в Иране и персоязычных странах.

Изречения

«Работа начитается сразу, как только вы открываете свои глаза утром«.

«Все истинные учителя говорят о насущной необходимости следовать воспоминанию Бога«.

«Если отчаяние шепчет, что ты никогда не познаешь Бога, то это разговор интриг, ведомых за завесой; не отчаивайся и иди дальше«.

«Не все, кто читают страницу, знают смысл, что она несет«.

«Не позволяй своим драгоценным движениям прийти в ничто«.

«У слов нет языка, которым можно было бы передать секреты любви«.

«Сердце вовлечено в круг воспоминания«.

«То место, где ты прямо сейчас, очерчено Богами на карте для тебя«.

«Пока ты не проникнешь за вуаль, ты не услышишь ничего. Ухо непосвященного не может улышать послание ангела«.

«Продолжай выжимать капли солнца из своих молитв«.

«Будь осторожен, поскольку Сатана будет искушать тебя на каждом шагу«.

Притчи

Тимур и Хафиз

Суфийский поэт Хафиз из Шираза написал знаменитое стихотворение:
“Если только турчанка, живущая в дальнем Шираза краю,
Мое сердце в руку свою возьмет,
За одну ее родинку Бухару отдаю!
Если хочет, пусть Самарканд берет”.
Завоеватель Тамерлан велел привести поэта к себе и сказал ему: “Как ты можешь отдавать за женщину Бухару и Самарканд? Кроме того, эти города принадлежат мне, и я не позволю никому считать, что это не так!”
Хафиз сказал ему:
“Ваша скупость смогла дать Вам власть. Моя щедрость отдала меня в Ваши руки. Ваша скупость, очевидно, более эффективна, чем мое расточительство”.
Тамерлан рассмеялся и отпустил суфия.

* * *

В этой истории говорится о Хафизе Ширази, который вместе с десятью другими молодыми людьми с тем же именем Хафиз обучался под руководством одного муршида.
У них определенное время было выделено для медитаций и отдельных практик, а другое время для приема пищи и сна. Хафиз Ширази бодрствовал в течение ночи в поглощенном размышлении об Аллахе.
После нескольких лет терпеливого ожидания, однажды вечером муршид в экстазе позвал Хафиза. Бодрствующий Хафиз единственным его услышал, он ответил на зов и был благословлен муршидом, который выбрал это идеальное время, чтобы вдохновить всех своих мюридов.
И каждый раз, когда он звал Хафиза, тот же самый Хафиз отвечал на зов, пока все другие спали. Так один, недремлющий, получил одиннадцать благословлений, свое собственное и тех десяти других, которые из-за сна потеряли эту драгоценную возможность.
И Хафиз стал величайшим духовным целителем своего времени, чье каждое слово с того дня до последнего обладало целительной силой.

Стихи

Из сборника поэзии «Родник жемчужин»

Душа – лишь сосуд для вмещенья ее,
И в зеркале глаз – отраженье ее.
Вовек я главы ни пред кем не склонял, –
Ниц падаю в миг приближенья ее.
Вам – древо в раю, мне – возлюбленной стан,
Вам – небо, а мне – постиженье ее.
Был в мире Меджнун, – мой черед наступил,
Повторна судьба и круженье ее.
Сокровище нег – вот влюбленных страна,
Вся доблесть моя в достиженьи ее.
Не страшен душе сумрак небытия –
Не видеть бы лишь в униженьи ее!
Цветник, в цветнике распустившийся вдруг, –
Нежданное преображенье ее.
Пусть с виду Хафиз непригляден и нищ, –
В груди его – изображенье ее

На сердце роза, на губах лозы душистый сок.
Владыка мира, в эту ночь ты раб у наших ног.
Гасите свечи! Ночь и так светла, как знойный день.
Здесь в полнолунии своем тот лик, что тьму отвлек.
Коран вино дозволил пить, но ни к чему оно,
Когда его не делишь с той, чье тело, как цветок.
Прикован взгляд к рубинам уст, к вращенью пенных чаш,
В ушах журчащий говор флейт и песни звонкий слог.